От лица Буратино

Перелистывая каллиграфический журнал пятиклассников

---

Через десять лет, перелистывая последний выпуск нашего самиздатовского литературно-каллиграфического журнала «Ижица», я еще и еще раз вспоминаю какие-то эпизоды, живые детские рожицы, словечки, сопли и слезы, и происходящее тогда представляется мне сейчас очень важным в становлении моих учеников как людей грамотных.

Тетрадки из закромов

Помню самый первый заход после зимних каникул – урок, на который я принесла своим пятиклассникам тетрадки других учеников из разных классов, в основном тетрадки прошлого выпуска (он был первый, и я хранила дома на балконе все их тетрадки за все три класса начальной школы). Помню, были еще какие-то тетрадки детей моих друзей, старших братьев и сестер нынешних учеников (их по моей просьбе принесли родители) и даже тетрадки моих соб­ственных сыновей.

Когда я предложила примерно определить возраст владельцев тетрадей (где какой класс), то первоклашки были, конечно, вычислены в первую очередь.

Потом было задание что-то такое написать почерком, какой вроде бы у них у самих был в первом классе (то бишь как они его себе представляют).

А потом я разложила на полу принесенные из дома листочки из их собственных первоклашных тетрадок – настоящих. Я хранила их, с тем чтобы потом вручить в день окончания школы (была такая идея).

Так вот, когда каждый отыскал (не без труда, разумеется) свою работу, то был очень удивлен, сравнив свой всамделишный почерк с предполагаемым. Точно не помню, но, кажется, они себя как первоклассников сильно недооценили.

Загадывание персонажа

Запомнился урок по открыткам. Я подобрала несколько репродукций, где были изображены люди разных эпох и социальных слоев: дамы и кавалеры галант­ного века с картин Брюллова, Кипренского и Боровиковского, купечество Кустодиева и Федотова, ремесленники Шагала, крестьяне Тропинина, Венецианова и Перова, рабочие и разночинцы Ярошенко. Идея была такая: «попримерять» на себя всяких разных людей с этих открыток, с тем чтобы потом «поискать» их почерк.

Сочинение Ани Охрименко и Кати Лапиной.
Переписчик – Маленький Принц.
Автор каллиграфического ряда – Таня Романова

Работали по группам. Каждая группа загадывала того или иного героя с картинки, остальные должны были отгадать. Первое загадывание было такое: представить, как мог бы двигаться (входить в дверь, садиться, танцевать и т.д.) тот или иной персонаж.

Второе задание-загадывание: произнести от имени персонажа какую-то реплику. Что за реплика, не помню, но для всех групп она была одна и та же: допустим, «Здравствуйте» или «Который час?» Это чтобы вышла на первый план разница в стиле, манерах, чтобы она не перебивалась разницей словесной.

И только потом было предложено написать фразу (опять же одну на всех, например, «Приятного аппетита!») от лица того или иного загаданного героя (остальные группы, соответ­ственно, должны отгадать, с какой он открытки).

Жаль, не помню деталей: кто что загадал-отгадал, какие были версии, хохмы, затыки…

А потом в классе появилась (коллега одолжил) роскошная книга по графологии с автографами разных выдающихся личностей. Книга сразу же стала невероятно популярна у пятиклассников. Записывались в очередь взять на один день домой. Образцы почерков ксерились. Делались попытки воспроизвести тот или иной автограф. И даже в тетрадках по разным предметам писать «точно
так же».

Классный самиздат

Потом мы стали собирать очередной выпуск детского литературно-каллиграфического журнала «Ижица». В ходе уроков словесности насочиняли мои ребята к концу года уже кучу всяких текстов. Были тек­сты «экс­курсий по дому Толстого в Хамовниках» (с кучей интересных деталей), рассказы по карикатурам Бидструпа (сочиняли в группах по четыре человека; задание – употребить как можно больше определений, а вот однородные они или нет – в том-то и закавыка), истории, построенные на антитезе (для затравки я принесла в класс два яблока, румяное и засохшее), былины «про наш класс», «рождествен­ские истории» (ну очень «жалист­ные»!) и т.д.

Кстати, для нашего самиздата тексты набирали на компьютере специальные наборщики – вовсе не грамотеи, а просто-напросто те, у кого дома компьютер имелся в наличии. По тем временам таковых было немного – пять человек, и им, беднягам, пришлось нелегко: одним пальцем набирать тексты аж в восемь (разножанровых) отделов журнала! А в каждом отделе, между прочим, сочинений было – по числу учеников в классе. Да еще потом корректорскую правку вносить. И не
один раз.

Набирали с рукописных исходников – «чистеньких», поскольку в свое время они мной проверялись, а учениками неоднократно прорабатывались и переписывались. Однако при компьютерном наборе выскакивало множество опечаток (назовем их так). Потребовалась корректура. Корректорами работали сами авторы историй – сверяли очередной набор с исходником.

На этом этапе еще и еще раз грамматическая зоркость оттачивалась – и у наборщиков, и у корректоров...

Отрывок из истории, сочиненной Олей Савельевой.
Переписчик – Гаргантюа.
Автор каллиграфического ряда – Саша Панин

И только потом, когда ни единой ошибочки нигде не осталось, один из наших классных пап взял дискету с текстами на работу и распечатал все литературные опусы пятиклассников на принтере.

Как выбирали почерк

Литература литературой, однако журнал у нас был концептуально каллиграфический. И тут я набралась наглости и озвучила давнюю идею В. Букатова, которая в начале наших занятий каллиграфией казалась мне уж слишком фантастической. А давайте, говорю, каждый выберет себе переписчика – кому бы он мог доверить такое ответственное дело, как переписывание одного из своих сочинений (правда, не своим почерком, но об этом дальше). Некоторые просто-напросто обменялись сочинениями – по дружбе. Но были и такие, кто долго и тщательно выбирал себе переписчика. А кому-то даже пришлось согласиться переписывать сочинения сразу у двоих.

Автор былины – Ваня Смирнов.
Переписчик – Буратино.
Автор каллиграфического ряда – Леша Плахотников

Как выбирался почерк? По совету В. Букатова устроили жеребьевку. Каждый должен был написать на трех бумажках три имени: одно – литературного героя, почерк которого «могу себе представить», второе – героя, почерк которого «не представляю», и третье – реального исторического лица. Бумажки клались в чью-нибудь шапку и перемешивались. А потом каждый вытягивал имя персонажа, чьим почерком ему предстояло работать.

Так появился «переписчик Буратино», «переписчик Гаргантюа», Маленький принц, Левша, Карлсон, Наполеон, Наталья Гончарова, Мальвина, Берендя и т.д. – большей частью из любимых книжек, или из тех, что мы на уроках чтения в этом году читали, или из книги по графологии.

Сочинение Вари Гогуля.
Переписчик – мальчик из рассказа Достоевского «Мальчик у Христа на елке».
Автор каллиграфического ряда – Вера Лысенко

Таким образом, у каждой работы должно было быть аж по три автора. Точнее, подписи под работами должны быть оформлены в три строки. В первой строке – имя сочинителя истории. Во второй строке – имя переписчика (того или иного персонажа, чьей рукой осуществлялся труд переписчика). И в третьей строке – автор каллиграфического ряда (ученик, «придумавший» своему переписчику почерк). Такая вот заморочка.

В отсутствие сканера

Помню, что мы довольно долго – несколько уроков – занимались этой самой перепиской. А долго потому, что ежели обнаруживалась грамматическая ошибка, то всю работу приходилось делать заново. Переписчики стонали, однако куда ж деваться: профессия обязывает, чтоб было без сучка, без задоринки.

По самому удачному отрывку из каждой работы предполагалось разместить на страницах «Ижицы». Выбирались эти отрывки автором сочинения, принимавшим работу у переписчика. Время поджимало (конец учебного года), и даже отксерить работы (о сканере тогда и речи не шло) не было возможности, потому что единственный на всю школу дохленький сканер окончательно сдох. Так что выбранные отрезки вырезали ножницами прямо из подлинников (сейчас ужас берет!) и вклеивали в исходный экземпляр журнала, который все больше начинал походить на Франкен­штейна. Потом, правда, уже перед самым праздником со стороны родителей нарисовалась возможность с исходного экземпляра отксерокопировать журнал на всех…

А вообще-то это целая история – как буквально по клочочкам, с заплатками, следами канцелярского клея и слез, мы (спасибо, Катя, Варя, Ксюша, Вера и Настя!) сшивали наш каллиграфический журнал. Класс стал похож на кружок кройки и шитья. Не только столы, но и пол был выложен множеством разнокалиберных лоскутков. Тут и компьютерный набор, и калли­графические вставки, и бумажки с названиями разделов (каждый из учеников сочинял их мало того что по-каллиграфически, да еще и в стиле), и полосочки с автографами – тоже в стиле жанра того или иного сочинения…

Книжное дело

История с каллиграфией на этом не кончилась. Учительница по ИЗО, вдохновившись «Ижицей», затеяла на своих уроках… книгоиздание. Целый месяц пятиклассники, сорганизовавшись в команды по три человека, трудились над изданием книжечек. Одна тройка взялась выпустить в свет сборник былин, другая – рецептов, третья – рождественских историй, четвертая – первую главу Евангелия от Иоанна, пятая – избранное из произведений Ксюши и Веры, шестая – краткий молитвослов.

Работали профессионально. Кто-то служил переписчиком, кто-то – иллюстратором, кто-то – корректором. Кто-то взял на себя функции выпускающего редактора, кто-то – переплетчика...

Именно в это время мы целый день провели в Музее книги (что при библиотеке имени Ленина), изучая титульные листы, форзацы и прочие премудрости.

Читатель, оцени культуру оформления самиздата: макет странички,
выходные данные – все довольно грамотно.